[фанфик: перевод] В самом конце дня

[kis-my-inori]

В самом конце дня.

Автор: omoikkiri
Перевод-пересказ: Натаниэль.
Пэйринг: Китаяма/Фуджигая
Рейтинг: PG-13 (авторский, за лексику)
Жанр: флафф
Оригинал: When The Day Has All But Ended
Саммари: у Фуджигаи появилась привычка вываливать подробности своей жизни на уже уснувшего с трубкой у уха Китаяму.
Авторское примечание: было написано под Subete no Yoru ga поставленное на повтор, так что настроение то же. Результат слишком обильного обсуждения хироске с misosiru and crazy_otaku911, так что текст – для них.

- - - РАЗРЕШЕНИЕ НА ПЕРЕВОД ПОЛУЧЕНО - - -

Читать?

Китаяма уже практически уснул, когда поставленный на вибрацию телефон задребезжал по деревянной поверхности тумбочки. Решив, что самый верный способ заставить его заткнуться – просто повесить трубку, Китаяма с трудом потянулся за ним, откинул крышку, чтобы снова захлопнуть её, но мягкое «Китаяма?» Фуджигаи остановило его. Тайпи звучал слишком подавленно, чтобы жать на сброс.
- Чего тебе? – пробормотал он скорее сонно, чем раздраженно.
- Ты в курсе, что Кавай себе девушку завел?
- Что-то такое от Тотсу слышал…
Несколько мгновений Фуджигая молчал.
- Наверное, наивно с моей стороны было предполагать, что лучший друг имеет право узнавать такие вещи всё-таки раньше, чем всё остальное агентство?
- Мммм, да нет, ты прав… - пробормотал Китаяма, надеясь, что его голос звучит подбадривающее. Сунул телефон между ухом и подушкой и закрыл глаза.
- Да даже, если бы я узнал и не первым, было бы всё-таки очень мило с его стороны сказать мне об этом лично. А то, понимаешь, напрыгивает на меня с такими сюрпризами чертов Никайдо…
Ещё какое-то время Фуджигая тоном оскорбленной невинности фонтанировал жалобами на свою с Каваем дружбу, пока бормотание ответных банальностей в трубке не стихло. Когда он, наконец, выговорился, в ответ звучало только спокойное размеренное дыхание. Фуджигая пожал плечами, вдруг осознав, что Китаяма, похоже, спит уже как минимум полчаса. Часы отсвечивали два часа ночи, так что Фуджигая пробормотал «спокойной ночи» и повесил трубку.

Следующим утром Кавай заявился в гримерку Кисумаев на первом же перерыве между тренировок, лопаясь от желания рассказать что-то ужасно смешное про Хаши.
Когда Фуджигая замешкался, слишком долго и медленно пья воду, вместо того чтобы привычно начать трепаться с Каваем, Китаяма неохотно сполз с дивана:
- Тайске, пойдём прогуляемся до автомата, надо поговорить.
- Ну? – поинтересовался Фуджигая, наблюдая, как Китаяма, поджав губы, придирчиво изучает каждую кнопку автомата. – О чём ты там поговорить хотел?
Наконец, сделав выбор, Китаяма широко улыбнулся ему:
- Ага! Холодный чай с лимоном! Не одолжишь мелочи?
Фуджигая недоверчиво нахмурился, но всё-таки полез в карман за монетами.

Несколько дней спустя Фуджигая снова позвонил посреди ночи. На этот раз он протрепался час, рассуждая о перестройке хореографии к одной из их песен, зацикливаясь на – а не ввести ли им туда ещё пятьсот пятьдесят пять миллионов деталей?
Китаяма отзывался уклончивыми «ммм…» и «эхем… хм…» всякий раз, как поток чужой речи стихал, и повисшая в трубке тишина грозила вырвать его из уютной полудремы.
Оба уснули с включенными телефонами.

Когда на репетиции Фуджигая вдруг предложил ввести новый элемент - встать друг другу на плечи и проехаться в таком виде, все впали в оцепенение. Точнее, у Йокоо на лице появилось выражение «кажется, мне совсем не хорошо, кажется, меня сейчас вырвет…», а вот Сенга вроде бы даже совсем не был против.
- Рехнулся? – первым тишину нарушил Китаяма. – Настолько нас всех ненавидишь, что хочешь, чтоб мы сдохли вообще?
- Ты сам сказал, что это неплохая идея!
- ЧЕГО?! Когда это?!
- Вчера ночью по телефону!
- Придурок. Я уснул, - со смехом ответил Китаяма.
Фуджигая надулся:
- А я такую речь толкал!
Тамамори переводил ошарашенный взгляд с одного на другого, пока Никайдо не поинтересовался ехидно ухмыляясь:
- Ох, Тайпи, неужели Китаяма уснул прежде, чем ты успел кончить?
Только когда Фуджигая уже догнал Никайдо в конце коридора и почти удушил в захвате, паззл в голове Сенги сложился и он почти взвизгнул:
- Тайпи и Митсу занимались сексом по телефону?!

Тем не менее, не смотря на «я тут сплю и не слушаю», у Фуджигаи очень быстро выработалась привычка звонить Китаяме по ночам. Ему просто необходимо было проговорить всё, что расстраивало его днём, так что ему не особо-то было нужно, чтобы Китаяма бодрствовал. На самом деле так было даже лучше – зная, что Китаяма спит, можно было свободно говорить абсолютно обо всём, что он хотел бы сказать.
Через некоторое время он выработал целую систему: первым делом говорил о том, что действительно нужно обсудить, пока Китаяма окончательно не отключился, а затем безмятежно переходил ко всякой маловажной чепухе и говорил до тех пор, пока уже совсем не оставалось ничего сказать.
Конечно, его телефонные счета росли в геометрической прогрессии, но после первого месяца он чувствовал себя настолько менее стрессированным – да и Китаяма не возражал – что оно того стоило. Какой-то там огромный счёт на самом деле был очень незначительной ценой за спокойствие, которое он получал, слушая ровное, уверенное дыхание Китаямы так близко каждую ночь.
Китаяма тоже привык к этим ночным звонкам. Голос Фуджигаи всегда был низким, мягким и прекрасно вписывался в убаюкивающую ночную атмосферу.

- Так что мать опять вцепилась в братца. Кажется, я уже староват для того, чтоб напрягаться из-за такой фигни, но тем не менее – напрягаюсь. Ты же не думаешь, что это глупо? – Фуджигая улыбнулся, прекрасно понимая, что не получит ответа. – Ну, как бы то ни было, я рад, что родился именно в этой семье.
Он замолчал на несколько секунд, вслушиваясь в дыхание Китаямы и пытаясь синхронизировать с ним своё.
- И я счастлив проживать эту жизнь. Моя семья, друзья, кисумаи… ты… Я правда счастлив, что встретился со всеми, - он не планировал говорить ничего такого, слова словно сами вырвались, - я правда… спасибо, что ты есть в моей жизни, Хиромитсу.
Шорох с другой стороны трубки заставил его на какое-то мгновение впасть в панику, прежде чем он напомнил себе, что это ведь Китаяма на том конце провода. Китаяма будет спать даже при землетрясении, он привык спать, когда вокруг носится половина агентства. Скорее всего - просто заворочался во сне, и телефон потерялся где-то в одеяле.
Но, всё-таки Фуджигая быстро повесил трубку и ещё полчаса таращился в темноту, пытаясь успокоить сердцебиение и уснуть.

Ему было крайне не по себе, когда он на следующий день зашел в гримерку. Фуджигая не был уверен - ждёт ли чего-то или нет, но когда он зашел, Китаяма пытался объяснить Никайдо новое танцевальное движение, пока тот таскал чипсы из сумки Тамамори, так неосторожно оставленной без присмотра. Всё было как обычно. Так что Фуджигая облегченно улыбнулся и, также как обычно, метнул свою сумку в угол через всю комнату, смеясь над искаженным ужасом лицом Йокоо, когда она по дороге снесла со стола полдюжины бутылок с водой.
Хотя, по правде, в дальнем, маленьком углу своего сердца, он хотел, совсем чуть-чуть, чтобы Китаяма посмотрел на него иначе. (Фуджигая подумал, что, кажется, ему бы хотелось, чтобы на него посмотрели тем внимательным мягким взглядом, который появлялся раз или два в год, например, когда они впервые услышали про свой сольный концерт, или когда Мията повредил ногу настолько сильно, что не мог танцевать).

Той ночью Фуджигая не позвонил Китаяме.
Он повертел свой телефон в руках, даже набрал на экране номер, но так и не нажал на кнопку вызова – не был уверен, о чём говорить, когда весь день провел, не делая ничего кроме, как украдкой бросая взгляды на Китаяму.

Так и не дождавшись звонка от Фуджигаи, Китаяма с удовольствием отметил, что по-прежнему может прекрасно отключаться за считанные минуты. Правда, когда он проснулся, он не чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим, так что на протяжении всей поездки в электричке отчаянно зевал в рукав.

В течение всей тренировки он чувствовал, как Фуджигая смотрит на него. Так же как и вчера.

Фуджигая не позвонил и этой ночью тоже. Так что когда на следующую ночь цифры на часах сменились с 1:59 на 2:00, и телефон всё ещё молчал, Китаяма набрал номер сам.
- Митсу? – голос с той стороны провода звучал слишком бодро для двух часов ночи.
- Знаешь, Тайске, шел бы ты баиньки пораньше всё-таки. Поверить не могу, что ты всё ещё не лег.
- На себя посмотри. Разве ты обычно уже не спишь?
- Ждал твоего звонка.
Не ожидав такого честного ответа, Фужигая умолк в замешательстве.
Китаяма хохотнул, разбивая повисшую паузу:
- Неужели вещи, о которых ты мог бы мне рассказать наконец-то закончились?
- …да, полагаю.
- Что, теперь моя очередь звонить, чтобы продолжать наш ночной трёп? Не то, чтоб я мог наговорить столько же, сколько ты. И, скорее всего, я устану за первые десять минут и просто вырублюсь. И поскольку моя семья состоит только из меня и матери, у меня не так уж много семейных историй, которые я мог бы перетереть, так что я могу говорить о работе, еде, шмотках и всякой фигне, как ты, если сильно постараюсь…
Китаяма слышал, как Фуджигая издает звуки, выражающие крайнее удивление, и от этого ухмылка на его лице становилась только шире.
- Эй, ты ведь не думал, что я вообще тебя не слушаю?
- То есть… ты не спал, когда я… но ты даже не сказал ничего…
- А, ну, знаешь ли, если уж собираешься признаваться – делай это как следует. Дай я тебя научу. Слушай внимательно.
Фуджигая не помнил, чтобы он в своей жизни когда-нибудь был настолько безмолвен.
- Тайске, ты мне нравишься. Будешь со мной встречаться?
Повисла пауза, а затем Фуджигая расхохотался, через мгновение к нему присоединился и Китаяма.
- Твоюж мать, когда ты научился видеть меня насквозь? – спросил Фуджигая, пытаясь говорить тихо.
- Когда ты начал мне рассказывать обо всех долбанных мелочах, происходящих в твоей жизни, половину из которых я и так уже знал.
- Блин… чёрт… - Фуджигая чертыхнулся ещё раз, и это было единственное слово, которым он сейчас мог выразить свои чувства, - это значит, что теперь ты обязан каждую ночь звонить мне и рассказывать о всяком разном до тех пор, пока я не начну видеть тебя насквозь тоже.
Вместо ответа Китаяма притворился, что храпит.

Конец.